На протяжении всей своей службы и во время 44-дневной войны Давит Яковлев, отличившийся исключительной самоотверженностью и отвагой, сержант и командир самоходной артиллерии, посмертно награждённый орденами медалями «За боевую службу» и «За отвагу», 21-ого июня исполнилось бы 18. Мы часто слышим эти слова о мальчишках, которые сражались и стали героями до последнего вздоха в 44-дневной войне за свободу Родины. И в случае со всеми, когда начинаешь больше узнавать о жизни, которую они прожили, полностью убеждаешься в истинности этих слов. Да, Давит был одним из тех особенных…

Дед Якова (так Давита называли его сослуживцы) по отцовской линии был ассирийцем. Отсюда и его фамилия Яковлев. Говорят, что генетическая память человека полностью хранит память о его семье. В ярких и сгущенных красках у Давита выражен термин Родина. Он замечательно знал историю. Арцах был для него Родиной, Родиной, которая живет и зовет, в оборонительных боях которой он погиб, когда ему было всего 19 лет…

С раннего возраста Дэвид интересовался астрономией, математикой, физикой и инженерией. Давид, наделенный незаурядными математическими способностями, был одним из лидеров республиканских олимпиад. Второе место было для него поражением. Окончил спецкурс в Инновационном центре Microsoft, где был единственным подростком. Языки программирования осваивал в учебном центре Instigate. У него была своя страница на YouTube, он с большим успехом вел программы. Участвовал в курсах робототехники Тумо. Он участвовал в первых соревнованиях по робототехнике в Армении в качестве капитана команды и занял первое место со своей командой. После окончания с отличием физико-математической школы имени Арташеса Шагиняна он поступил на факультет информатики и прикладной математики ЕГУ. До этого он участвовал в экзамене по математике Американского университета и получил от 400 драм до 375 баллов. Дома говорили полушутя. — Давит, это был не ты. «Я снова буду участвовать», — решил он и снова участвовал, на этот раз уже зафиксировав самый высокий показатель того года — 396 баллов из 400. Он поступил в американский университет, но решил учиться на факультете информатики и прикладной математики ЕГУ, после чего мог продолжить образование в одном из лучших университетов мира.

«Обучение в Американском университете платное, — говорит мама Софи. “Я не пойду. Я буду принят в ЕГУ»,-говорил он. «Это не проблема, мы заплатим», — сказала я. «Нет, мама, когда я вернусь со службы, Арег тоже будет принят в университет. Как вы собираетись содержать двух студентов?». В июне он поступил в ЕГУ, а в июле был призван в армию. Сначала служил в Лусакертской учебной воинской части.

– Не было случая, чтобы он встречал несправедливость и не боролся до конца! В воинской части он тоже был не очень спокойным. Он ни в коем случае не потерпит неуважения. Он был лидером в прямом смысле этого слова. Его нельзя было не слушать, не уважать.

У него было сильное чувство собственного достоинства. Когда мы ходили в гости на дни открытых дверей, я уже знала, кто мой солдат среди такого количества солдат. Дали 15 минут. Все бежали к воротам, и вдали виднелась степенная, твердая фигура моего сына, приближавшегося сдержанными, медленными шагами. Я видела, сколько вещей принесли другие мамы. И он строго-настрого запретил мне приносить много. «Мама, это, это и это. ничего больше. Не позорь меня».

Сдав все экзамены в воинской части с отличием и получив 3-ю степень квалификации артиллерийского разряда, Давит младшим сержантом переехал в Арцах. «В первый раз я была в Арцахе, когда моего сына перевели в воинскую часть Иваняна,— продолжает Софи.— Мы с мужем ездили к нему. Давит с гордостью показал нам все исторические места. Он был в стихии в Шуши. «Посмотрите, в какие невероятные места проникли наши люди».

Самое дорогое, что у меня было… Настолько совершенен… На полках его шкафа был порядок, которого не увидишь даже в девушке. Он всегда заботился обо мне. «Мама, почему ты так страдаешь?» Я немного успокоился. Он заставил братьев собраться и вернуться в школу. Мне оставалось мало что делать. Он даже курировал нас из воинской части. Он всегда сидел в этом углу дивана во время тренировок дома, и моя правая рука всегда должна быть в его руке. Он говорил. «Эта рука не твоя, она моя, мама».

Рассказывает дед Давита, Айк Айтаян, который был его другом в самом глубоком смысле этого слова. У внука не было от него секретов.

– У меня шестеро внуков. Давит был нашим первенцем… Ваши отношения с первым внуком всегда немного разные, хотя вы одинаково любите всех. Он занимал особое место в моем сердце. Она была правдивой и прямолинейной, подчеркнуто достойной. Он «подставил шею» всем своим соратникам. Давит — сын моей дочери Софи, но он оставался в нашем доме по крайней мере один день в неделю, потому что наш дом находится рядом с физико-математической школой, в которой он учился. В Армении почти нет места, где бы мы с женой Анаит не побывали. Мы также были вместе во время его первого визита в Арцах. Помню, мы проезжали через ущелье Карвачар. Я сказал. «Давит, ты видишь, как прекрасен Арцах?» Он сидел на задней сиделке. Он сказал. «Дедушка, я все печатаю в глазах», — сказал он широко раскрытыми глазами. У него есть фотография, на которой он стоит на склоне высокой горы в Шуши, словно обнимая эту славную сцену. Он любил Арцах… Боль в том, что он мог бы сделать для своей страны, своего любимого Арцаха гораздо больше, чем успел сделать… Что бы он ни делал, он должен был победить. За полгода до войны командир их дивизии дал ему указание проверить координаты. Однажды он позвонил. «Папа, я не спал всю ночь. Я занимался расчетами. Мы готовимся к войне, чтобы четко знать свое дело». Друзья со службы рассказали. Когда он уже был в Мартуни, его радиосвязь работала без перерыва. Координаты были даны Давиту, он быстро рассчитывал, попадал в цель, звонил и требовал следующую цель. Впечатление такое, что рации “светятся”, настолько активна связь. … Это было 25-го числа месяца. Мое сердце было беспокойным. Я взял свою дочь, и мы поехали в Эчмиадзин. В это время собор находился на реконструкции. Мы ставили свечу в соседней часовне, когда у меня появилось очень плохое предчувствие. Я посмотрел на лица Софи и Анаит, я почувствовал, что они в таком же состоянии… У всех нас в тот день было больное сердце…

Мать, Софи, показывает фотографии сына – красивый, яркий…

Рассказывает друг коллеги Асатур Мелконян.

– Мы с Давитом служили восемь месяцев. Он присоединился ко мне через полгода. Он был чутким, добрым, умным. Он был скромен, но очень целеустремлен. То, что никто другой не мог сделать, он пытался сделать, и у него это получилось. Мы разговаривали каждый вечер, решили, что наша компания обязательно продолжится после службы. Мы строили планы на будущее. Мы собирались пожениться после службы…

Давит и Арам, механик его расчета, был из нашего расчета, но мы всегда собирались в их тайнике во время еды. Мы думали, чем закончится эта война…

Арам Киракосян, механик-водитель расчета Давита, с болью вспоминает своего коллегу, командира своего расчета.

– Когда Давит впервые попал в нашу воинскую часть, он чувствовал себя как дома, никакого напряжения. Он выглядел идеально с головы до ног. Сразу привлек всеобщее внимание. Позже мы убедились, что все так и было. Когда он что-то делал, он заканчивал это и делал идеально.

«Первые несколько дней службы были очень напряженными, — вспоминает Арам. Он признался, что не привык заниматься физическим трудом дома. Когда мы пошли с ним в лес за дровами, я увидел, как он страдает, я сказал: «Как ты пытаешься его сломать? Не получится». «Ничего, я первый раз буду учиться», — сказал он. На следующее утро он на мгновение скрылся из виду и вдруг пришел, довольный, счастливый. Он принес большую связку веток из леса. На службе, если остальные что-то смотрели сквозь пальцы, то он, нет, должен был все довести до совершенства. И когда он был командиром нашей части, то с такой же строгостью относился к своему личному составу. Вечером, перед сном, он думал. Мы сделаем это завтра, мы сделаем это, чтобы отличаться от всех. Пока командир батареи был в отпуске, Давит проводил тренировки с личным составом батареи.

Давит находился в Шехере с 19 октября. Они готовились к спецоперации. Многие наши войска были в осаде. Давит принял участие в обороне огнем приданной ему самоходной артиллерии у села Шехер. Благодаря его блестящим математическим знаниям и точным расчетам цели противника были безошибочны.

В тот день в небе появились вражеские дроны. Они заметили интенсивную стрельбу с этого направления… 26 октября Давит и 11 его друзей и командир были убиты беспилотником…

«Сообщалось, что Давит был ранен,— говорит мать Софи.— Мой муж сразу уехал в Горис. “Не приходите, возвращайтесь, не надо приезжать…” Мы все были потрясены. мы не хотели верить. Арег бунтовал, громко кричал. “Нет, это невозможно. Давит будет бороться до конца, стиснув зубы, но не сдастся. Я знаю его хорошо. ” Мы были уверены, что нет ничего, что Давит не смог бы преодолеть в своей жизни… … С Арамом, с нашим малышом у него была особая связь. Ему было десять лет. Он обожал маленьких детей. Однажды он пришел и спросил меня. «Мама, а что будет, если у нас будет ребенок?» Он заставил меня. Помню, с какой гордостью он встречал нас из роддома. Все родственники собрались в этот день у нас дома и поздравили нас. И не отошел от кроватки, не шевелился до вечера. Так на месяцы. Он сидел рядом со своим спящим братом и позади него. «Мама, он пошевелился, мама, он голоден, мама, он проснулся». Я говорил. «Давит, оставь этого ребенка в покое». Я доверяле ему новорождённому Арама больше, чем кому бы то ни было. Он заботился, как мать. Когда он вырос, он занимался воспитанием, преподаванием дисциплины, как и он сам. Арам вообще не говорит о Давите. Он не хочет причинить нам боль, — продолжает Софи. -Он никогда не говорит о своем брате, но я знаю, что он очень горд тем, что его брат герой, что он отдал жизнь за себя и других детей, чтобы они жили в мире…

Он был исключительно честным. Он никогда не обманывал. Он терпеть не мог лицемерия. Единственный раз, когда он не сказал нам правду, было в ночь, когда они уезжали в Мартуни. Она разговаривала с моим мужем. он сказал: “Завтрашний расчет уже ест. Я не буду с ними». Это была суббота. Он позвонил в воскресенье и сказал, что их переводят ночью. “Как ты поживаешь?” Ты сказал, что вас не было в этом расчете».

Они разговаривали с моим мужем через громкоговоритель. Я слушала со стороны. Он помолчал какое-то время, потом сказал. — Нет, папа, мы все идем. И резкое слово последовало. «Вот как это должно быть».

Они были в Мартуни восемь дней. Это не имело значения, но каждый день он посылал нам сообщение через кого-то, чтобы мы знали, что он жив. Это было 23-24 октября. Мой муж попал в их центр. Он тут же узнал, что не все уехали в Мартуни. Только он оставил их батарею по собственной просьбе: «Так и должно быть».

«Абсолютно справедливая, честная, добрая, борец за справедливость, крайне ответственный», — говорит госпожа Анаит. Если он чем-то восхищался, то говорил: “Это мощно!” Он не мог проиграть и он не проиграл, он выиграл… Софи показывает медали, выстроенные в углу чести Давита. – Это медаль за присвоение звания сержанта. Образование получил после окончания Лусакерта. Этих двух, «Отважного бойца», «Лучшего бойца-спортсмена», он уже получил в Иванянской воинской части. Сдав с отличием экзамены младшего сержанта, он получил медаль третьей степени квалификации артиллерийского класса. А это уже награжденные за боевые действия медали «Боевой долг» и «Отвага».

Не каждый солдат награждается медалью Мужества. Но и это не главное. Давид был уникален. Уникальный всем тем благородным, благородным, героическим мальчикам, которые могли бы стать прекрасными профессионалами в гражданской жизни, имевшие необоснованные мечты и планы, но в самый ответственный и решающий момент зарекомендовавшие себя как настоящие армянские мужчины. Они не отступили перед опасностью, они забыли свое «я», самое дорогое свое, они положили свои жизни ради Родины, ради достойного будущего своих близких. Вечная память и поклон. С небесным днём рождения, дорогой Давит…

 

КНАР ТАДЕВОСЯН

Фото: из семейного альбома ДАВИТА ЯКОВЛЕВА