Ясный день, холодный и солнечный. Преодолеваем длинный путь и наконец достигаем юго-восточной границы АО. Ступеньки ведут в жилище позиции, которое напоминает скромный сельский домик. Однако фасад подземелья другой, а если точнее выразиться, то “героический”. Тёмными крупными буквами написано: Монте, Татул, Вазген, Коммандос, Нжде, Дро, Чауш. Смотрю и думаю: “Интересно, здешние военнослужащие что пытались объяснить посетителю? Что независимо от времени и пространства они тоже носители той же идеи? Что каждый раз, беря в руки оружие, помнят о тех, чьё дело продолжают?”

Открывается железная дверь подземелья, и навстречу  нам выходит молодой человек с командирскими жестами. Он представляется: “Лейтенант Аршак Сарибекян”. Приглашает нас в подземелье, предлагает выпить чаю. Говорит, что нужно согреться, иначе не пустит в траншею. Даже возразить не даёт: “Здесь приказы не обсуждаются”.

Рассказывают о прошлых случаях, о пресечении диверсий. Вспоминают погибших товарищей… в их глазах можно заметить сдерживаемое волнение и нервозность. Это ещё больше сближает их.

• Ты ведь знаешь Ашота? – спрашивает Аршак. И, не дожидаясь ответа, сам же отвечает: “Конечно знаешь, ты ведь писала о нём”.

Ашот посмертно награждён орденом Боевого Креста II степени.

• Мы подружились в военном университете. Ашот был на год старше меня. Мы были очень близки, как родные братья,- вспоминает Ашот,- служили в одной воинской части. Он был командиром, а я служил в учебном подразделении. Вот уже четыре месяца я на границе. Кто должен был заменить на позиции Ашота, если не я?

Лейтенант Сарибекян предлагает надеть бронежилет и шлем и следовать за ним, чтобы реально увидеть отделяющую нас от противника “линию перемирия”.

В траншее стоит старший позиции Геворк Карапетян. Я спрашиваю: “Что важнее всего для дозорного?” Он отвечает: “Не курить в траншее и в часы отдыха спать”.

Двигаемся вперёд. Видим другого дозорного, Варткеса Милояна. “Он всегда бдителен и сметлив. Никогда не жалуется, не сетует, хотя, надо признать, что работа дозорного весьма трудная. “Иногда стоял на позиции не выспавшись, в плохом настроении и уставший, но всегда был готов исполнить приказ, отбросить противника. За эти два года мой слух ещё больше обострился. Порой мне кажется, что слышу топот ног противника в их траншеях. И сейчас, когда я думаю о том, что оставили в моей душе эти два года, снова и снова убеждаюсь, что ценю любое воспоминание, даже о самых тяжёлых днях”. В мирные дни рядовой Милоян будет тосковать о своём командире Сарибекяне. “Он редкий человек. Может свой ботинок снять и дать тебе”,- говорит дозорный.

Ребят просят стать в полукруг, чтобы сфотографировать. Самый высокий шутит: “Ну что, помещаюсь в кадре?” Все смеёмся. Я желаю им нормально отслужить, без приключений. Прощаюсь с ними и думаю, что всё-таки на “героическом фасаде” подземелья должно быть написано имя самого важного для нашей страны человека: СОЛДАТА.
ШУШАН СТЕПАНЯН

Фото автора