СЕРДЦЕ ДАНКО

Я посетила общину города Нор Аджн с целью навестить семью Гайка Галустяна. Солдат Гайк Галустян погиб в 2008-ом году. Но, увидев военного журналиста, руководитель общины Гагик Матевосян и секретарь общины Арарат Думанян вспомнили печальный случай. В апреле община потеряла солдата Геворка Мгдесяна. Они с такой любовью, с таким почтением, с такой гордостью говорили о Геворке Мгдесяне, что я не смогла вернуться из Нор Аджна, не посетив дом Мгдесянов, не увидев его мать, отца и брата. Узнала, что мать не разговаривает, меня предупредили об этом в общине. Но в доме Мгдесянов мы молчали, потому что свершилось чудо. Сидящая в углу среди вещей сына необщительная Анжела Мгдесян вдруг подняла голову, подошла ко мне, села рядом со мной и … И дала волю воспоминаниям, волнениям, печали и тоске…

Геворк был таким разумным и смышлёным ребёнком… Первое стихотворение, которое он выучил, было “Отче наш”. Потом он начал петь патриотические песни. Очень любил фидаинские песни. Танцевал ярхушту. Он был моим первенцем, мы любили его больше жизни, день и ночь были заняты им. Все, кто общались с ним, любили его. Они не отходили от него, ибо чувствовали его доброту, теплоту его большого сердца. Он всем помогал, за всех вступался.

Везде он хотел быть первым. Первым достичь, первым помочь, первым открыть новый путь. Помогал всем преодолевать трудности.

…Казалось, что видишь, как стучит под кожей сердце Геворка. Его рубашка дрожала от каждого удара сердца. Учительница сказала ему, что его сердце, как сердце Данко. Большое, тёплое, светлое. Не сердце, а спасительный маяк, указывающий путь другим. Геворку это сравнение очень понравилось. Геворк джан, говорила я ему, покажи, как любишь меня. Он показывал дрожащую рубашку. Говорил, что сердце Данко стучит для меня.

Он не пускал, чтобы мы что-нибудь посылали в часть. Говорил, что всё есть, что ни в чём не нуждается. Я говорила, что другие посылают своим сыновьям одежду, деньги, пищу. Ты, что, служишь в какой-то особой части, где всё есть? А он продолжал твердить, что всё есть. И грозился отправить обратно всё, что я пошлю. Он очень хотел служить в Карабахе, защищать границу. Говорил, что поеду в Карабах, не пытайтесь отговорить. Получилось так, как он хотел. Когда я звонила, он говорил, что всё прекрасно. Для него всё было прекрасно. Он был жизнерадостным парнем, никогда не обижался, не бывал подавленным, никогда не жаловался.

Звонил и говорил на карабахском диалекте. Шутил, смеялся.

В августе, когда было столкновение с турками, кто-то позвонил мужу и сообщил, что Геворка ранили в ногу, что он в госпитале. Отец на такси поехал в Карабах. По дороге он позвонил сыну. Тот сообщил, что всё прекрасно, что сидит с друзьями в части. Отец не понял и переспросил:”В части или в госпитале?” Геворк начал нервничать и сказал отцу, чтобы тот не приезжал. Сказал, что отцу делать тут нечего.

Ногу ему оперировали, два осколка удалили, но третий не тронули. Опасно было его трогать. С осколком в ноге он приехал на нескольло дней и снова вернулся в часть. И мы, и врачи предлагали ему пока не возвращаться, чтобы его оперировали в центральном госпитале Еревана. Не согласился. Сказал, что должен вернуться в часть, что ребята ждут его.

А как мне жить сейчас и для чего? Не знаю…

ГАЯНЭ ПОГОСЯН

P. S. Визит в Нор Аджн завершился в доме погибшего в 2008-ом году Гайка Галустяна. Статью о семье Галустянов представим в следующем номере газеты “Ай зинвор”.